Оценка обсеменённости и тяжести морфологических изменений простаты при инфицировании её различными титрами уропатогенов: экспериментальное исследование

Введение

Релевантными исследованиями показано, что при хроническом бактериальном простатите (ХБП) в достаточно значительном количестве случаев, помимо Esсherichia coli, в изолятах выделяются бактерии, которые относят как к каузативным, так и к дебатируемым микроорганизмам [1]. A. Trichieri et al. (2021) при ретроспективной оценке результатов культурального исследования секрета простаты, эякулята, средней и постмассажной порций мочи у пациентов с ХБП (n = 924) из семи стран в 31,0% случаев выявили E. coli, а в 13,0% наблюдений — Staphylococcus species [2]. В более ранней публикации K. Stamatiou et al. (2017) при анализе данных бактериологического исследования образцов секрета простаты и средней порции мочи определили, что у пациентов с первичным (n = 253) ХБП E. coli была идентифицирована в 90 изолятах (69 моновариантов / 21 полимикробных образцов) и микст коагулазонегативных стафилококков (КоНС) Staphylococcus haemolyticus + Staphylococcus hominis — в 71 изоляте (46 / 25 образцов, соответственно). При рецидивирующем (n = 137) ХБП E. coli была верифицирована в 52 изолятах (35 / 17 образцов, соответственно), а микст S. haemolyticus + S. hominis, соответственно, — в 37 изолятах (18 / 19 изолятов, сообразно) [3]. Таким образом, КоНС в значительном количестве случаев выделяется у пациентов, страдающих ХБП. Однако в представленных работах и ряде более ранних публикаций отсутствует информация о верификации анаэробной флоры в связи с использованием стандартного метода культурального исследования, хотя клиническими работами подтверждено, что анаэробы оказывают значительное влияние на тяжесть течения и выраженность симптоматики при ХБП [4]. Несомненно, что такая ограниченность применения современных сред и систем для культивирования и детекции анаэробных бактерий связана с недостаточной информированностью исследователей в отношении патогенного потенциала данной группы бактерий.

Несмотря на значительную частоту выявления КоНС у пациентов с простатитоподобными симптомами, представители этого кластера остаются в статусе дебатируемых. Однако в предшествующей экспериментальной серии иcследований нами было установлено, что некоторые дискутабельные микроорганизмы из кластера КоНС (S. haemolyticus) наряду с представителями анаэробов (Peptococcus niger) могут вызывать развитие острого воспаления в тканях простаты (Пр) лабораторных животных при инокуляции титром 10³ КОЕ/мл, не расцениваемым в качестве патогенного в клинической практике при диагностике бактериального простатита [5][6]. В свою очередь, в схожем экспериментальном моделировании острого обструктивного пиелонефрита на лабораторных животных исследователями было показано, что аэробы E. coli, S. haemolyticus и анаэробы Eubacterium spp. не только в общепризнанных титрах, но и в субпатогенной инфицирующей дозе 10² КОЕ/мл cпособны вызывать развитие значительной острой альтерации как в кортикальном и медуллярном слоях почечной паренхимы, так и в стенке лоханки с первых суток (сут.) наблюдения [7]. Учитывая полученные в предшествующей серии данные и принимая во внимание результаты моделирования обструктивного пиелонефрита, исследовательский коллектив расширил дизайн эксперимента и определил дальнейшие задачи по оценке микробной нагрузки и воспалительных изменений в Пр при инфицировании субпатогенным титром и ранних сроках наблюдения соответствующим тестируемым спектром уропатогенов (E. coli, S. haemolyticus и P. niger). Кроме того, при анализе данных предыдущего цикла моделирования бактериального простатита были выявлены отличительные особенности формирования воспалительного процесса в Пр на установленных сроках наблюдения при инфицировании дебатируемыми штаммами в дозе 10³ КОЕ/мл по отношению к таковому в случае инокуляции соответствующим титром E. coli, которые требуют детальной верификации для последующего сопоставления с показателями и изменениями, зафиксированными в результате инокуляции титра 10² КОЕ/мл.

Цель исследования. Осуществить по результатам эксперимента следующее: 1) оценку взаимосвязи между динамикой показателей обсеменённости и степенью патоморфологических изменений тканей простаты при инфицировании различными уропатогенами в титре 10³ КОЕ/мл; 2) оценку степени обсеменённости и выраженности гистологических изменений тканей простаты на 7-е сут. наблюдения при трансуретральном инфицировании различными уропатогенами в субпатогенном титре 10² КОЕ/мл; 3) принципальный сопоставительный анализ показателей обсеменённости и выраженности воспалительных изменений на 7-е сут. наблюдения после инокуляции различных уропатогенов в титрах 10² и 10³ КОЕ/мл.

Материалы и методы

Этическое заявление. Эксперимент на лабораторных животных (ЛЖ) разработан и проведён в соответствии с отечественными руководствами и рекомендациями [8, 9, 10, 11]. Исследование одобрено Этическим комитетом ФГБОУ ВО РостГМУ Минздрава России на основании плана реализации эксперимента (протокол № 16/17 от 05.10.2017 года).

Лабораторные животные. 20 половозрелых кроликов New Zealand, масса: 3200 – 4100 г., возраст: 34 – 40 месяцев.

Уропатогены. Штаммы E. сoli (штамм №32), S. haemolyticus (штамм №28), P. niger (штамм №7) выделены из биоматериала (после пробы Meares-Stamey) пациентов с верифицированным простатитом II категории (NIH-NIDDK Classification System, 1999) посредством расширенного культурального исследования на 12-ти питательных средах по разработанной методике (патент RU 2452774 C1 № 2011103414/10 от 31.01.2011).

Рандомизация. На постадаптационном этапе (7 дней) с целью минимизации ошибок отбора (selection bias) лабораторные животные (ЛЖ) были cлучайным образом распределены на 4 группы (Г) с группировкой по инфицирующему уропатогену (табл. 1). С целью снижения количества ошибок, связанных с ходом эксперимента и снижения риска искажения результатов (performance bias), на постинфекционном этапе группу экспериментаторов «ослепляли» посредством присвоения уникального идентификационного кода каждой инфицированной особи.

Этапы экспериментального моделирование простатита, вивисекции и подготовки биоптатов наряду с методиками культурального и гистологического исследований тканей Пр детально описаны в предшествующих исследованиях [5][12]. Инокулируемые титры уропатогенов: 10^{2, 3} КОЕ/мл; контроль — Sol. NaCl 0,9%. Сроки наблюдения — 1-е, 3-и, 7-е и 14-е сут. для титра 10³ КОЕ/мл, и 7-е сут. — для титра 10² КОЕ/мл.

С целью оценки и сопоставления тяжести патоморфологических изменений, зафиксированных в Пр, нами введена балльная система представления выраженности патогистологических изменений в номинальной шкале при визуальном осмотре 5-ти полей микропрепарата на увеличении × 200: 0 баллов (б.) — отсутствие патологического изменения (признака) / невозможно достоверно оценить наличие изменения (признака); 1 б. — незначительно / минимально выраженная изменения (признак); 2 б. — умеренно-выраженные изменения (признак); 3 б. — максимально выраженные изменения (признак).

С целью минимизации ошибок детекции (detection bias) на этапах формирования биоптатов проводили их шифрование для «ослепления» персонала, проводящего культуральное и гистологическое исследования.

Методы статистического анализа. Статистическую обработку полученных данных проводили с помощью программного обеспечения Statistica 10.2 (StatSoft Inc., Tulsa, OK, USA) и GraphPad Prism 9 by Dotmatics («GraphPad Software» Inc., Graphpad Holdings LLC, San Diego, CA, USA). Тесты Shapiro-Wilk и Колмогорова-Смирнова показали отсутствие нормального распределения показателей. В связи с этим описательная статистика количественных признаков представлена в виде центральной тенденции медианы (Me) и интерквартильного размаха (25 и 75 процентили) — в тексте представлено как Ме [LQ; UQ]. Сравнение переменных в независимых выборках выполнено посредством непараметрических статистических методов one-way ANOVA Kruskal-Wallis H test с Dunn’s post-hoc тестом. Принятый уровень достоверности p < 0,05. Титровые показатели (10ⁿ КОЕ/мл) в тексте обозначены в виде десятичного логарифма n (n lgКОЕ/мл), где n — степень обсеменённости.

Результаты

Анализ данных культурального исследования. Обсеменённость тестируемыми микроорганизмами биоптатов Пр зафиксирована во всех наблюдаемых случаях в группах (Г) 1, 2 и 3 (табл. 2). В Г4 (контроль) верифицирована резидентная микрофлора, представленная таксонами Propionibacterium spp., Eubacterium spp., Bacteroides spp., Peptostreptococcus spp. в виде моно- и бикомпонентных микробных ассоциаций в титрах от 1 до 3 lgКОЕ/мл.

Ни в одной из тестируемых групп не определено медианных значений микробной нагрузки биоптатов < 2 lgКОЕ/мл и > 7 lgКОЕ/мл. Анализ частотных медианных показателей обсеменённости показал, что в Г1 в 35,0% случаев микробная нагрузка биоптатов составила 5 lgКОЕ/мл, в Г2 — в 50,0% наблюдений на уровне 5 lgКОЕ/мл, и в Г3 — в 40,0% случаев на уровне 4 lgКОЕ/мл, соответственно (рис. 1).

Сравнительная оценка показателей микробной нагрузки Пр (1A – 1D, 3 lgКОЕ/мл, 1 – 14 сут.) определила наличие суммарных межгрупповых различий (р = 0,022) между Г1 (E. coli) и Г3 (P. niger) и сепаратных межгрупповых различий — в случаях Г1 (E. Coli) 7-е сут. vs Г3 (P. niger) 3-и сут. (р < 0,005) и Г1 (E. coli) 7-е сут. vs Г3 (P. niger) 14-е сут. (р < 0,005). При сопоставлении медианных показателей бактериальной обсеменённости Пр на 7-е сут. наблюдения не выявлено значимых отличий как в случаях инфицирования титрами 2 lgКОЕ/мл, так и при сопоставлении с данными микробной нагрузки, верифицированными для тестового титра 3 lgКОЕ/мл, на аналогичном сроке наблюдения (рис. 2).

Оценка посуточных изменений интегративных показателей обсеменённости (1A – 1D, 3 lgКОЕ/мл) биоптатов Пр не выявила общей тенденции их изменений в различных группах с 1-х по 14-е сут. Так, в Г1 установлено прогредиентное увеличение микробной нагрузки с 1-х к 7-м сут. и последующее снижение к 14-м сут. до минимальных внутригрупповых значений для данного инфицирующего титра. В Г2, соответственно, зафиксировано наличие колебаний медианных значений титра бактериальной контаминации Пр: с 1-х к 3-м сут. отмечено увеличение обсеменённости со снижением до минимальных значений к 7-м сут., и к 14-м сут. — относительное увеличение. В Г3 определено ступенчатое снижение микробной нагрузки ткани Пр с 1-х к 3-м сут., стационарность на 7-е сут. по отношению к 3-м сут. и относительное снижение до минимальных внутригрупповых к 14-м сут. (рис. 3А).

Анализ данных гистологического исследования: инфицирование 3 lgКОЕ/мл. В Г1 (E. coli) воспалительные изменения в тканях Пр сопровождалась выраженной нейтрофильной реакцией на всех сроках наблюдения со слабой эозинофильно-клеточной реакцией (которая к 14-м сут. дополнилась лимфоцитарно-макрофагальным хемотаксисом), а также значительной реакцией микроциркуляторного русла с умеренным стромальным отёком, выраженными дистрофическими и некротическими изменениями железистого эпителия, нерезко выраженной эктазией желёз Пр с заполнением экссудативным компонентом (рис. 4А). В Г2 (S. haemolyticus) альтеративные изменения, характеризовалась выраженной нейтрофильно-эозинфильно-лимфоцитарной инфильтрацией на инициальных этапах, которая сменялась на лимфоцитарно-макрофагальную с 7-х сут. наблюдения, а также значительным реактивным полнокровием сосудов микроциркуляторного русла с формированием стромального отёка, эктазией желёз Пр с выраженной экссудацией и отложением амилоидных телец / белковых масс, формированием некротических фокусов и дистрофическими изменениями гландулярного эпителия, дезинтеграцией интерстициальной ткани (рис. 4В). В Г3 (P. niger) соответствующие воспалительные трансформации характеризовалась преобладанием эозинофильно-макрофагальной клеточной реакции на 1-е и 3-и сут., сменившейся на слабую нейтрофильно-лимфоцитарную на 7-е и 14-е сут., а также выраженной реакцией микрососудов и значительным отёком стромы, эктатическими изменениями простатических желёз с умеренной экссудацией и отложениями белковых масс в просветах, слабовыраженными диффузными некротическими изменениями эпителия желёз (рис. 4С).

Анализ данных гистологического исследования: инфицирование 2 lgКОЕ/мл. В Г1 (E. coli) при инокуляции на 7-е сут. после инфицирования определено наличие слабо выраженных островоспалительных изменений в тканях Пр в виде аденоматозноподобной гиперпластической трансформации ткани с формированием папиллярных структур в железах, отёком стромы и участками её деструктуризации, умеренно-выраженной лимфо-гистиоцитарной инфильтрацией интерстиция (рис. 5А). В Г2 (S. haemolyticus) при инокуляции на 7-е сут. наблюдения в тканях Пр визуализированы признаки умеренной альтерации, выражающиеся в аденоматозной гиперплазии желёз с реактивной гиперсекрецией слизистого компонента, формирующей дольковые структуры; умеренном отёке стромы с наличием участков дезинтеграции, реактивным полнокровием сосудов микроциркуляторного русла, диффузной умеренной лимфоцитарной инфильтрацией межуточной ткани с формированием фокусных скоплений в участках ткани, граничащих с базальными отделами желёз (рис. 5В). В Г3 (P. niger) при инокуляции на 7-е сут. Наблюдения в тканях Пр отмечен незначительный отёк стромы с незначительной лимфо-гистиоцитарной инфильтрацией, выраженных реактивных изменений железистого компонента не выявлено.

В Г4 (контроль) воспалительные изменения в ткани Пр не зафиксированы.

Морфометрическая оценка воспалительных изменений и сопоставительная характеристика с показателями культурального исследования. На основании данных гистологического исследования совокупные изменения в Пр были номинированы в баллы, характеризующие выраженность патоморфологической трансформации тканей, и посуточно стратифицированы с группировкой по инфицирующему агенту (рис. 6).

После инокуляции тестового титра 3 lgКОЕ/мл в Г1 (E. Coli) и Г2 (S. Haemolyticus) суммарная оценка изменений (S68 б. и S71 б., соответственно) продемонстрировала сопоставимую степень выраженности патоморфологических трансформаций тканей, зафиксированную в течение всех периодов наблюдения. В Г3 (P. Niger) выраженность совокупных патологических трансформаций тканей была определена на относительно (S60 б.) меньшем уровне. Следует отметить, что выраженность воспаления на 1-е сут. наблюдения в Г2 (S. haemolyticus) и Г3 (P. niger) была сопоставима (19 б. и 18 б., соответственно) и более значима, чем в Г1 (E. coli), где отмечались, в основном, инфильтративно-отёчные изменения тканей (14 б.). В свою очередь, при межгрупповом сравнении установлено, что максимально значительные альтеративные изменения тканей отмечены на 3-и сут. (20 б.) в Г2 (S. haemolyticus), а минимальные — на 14-е сут. (11 б.) в Г3 (P. niger). Оценка тенденций развития воспалительных изменений в ткани Пр показала наличие различий в динамике формирования данных патологических трансформаций на установленных сроках наблюдения при инфицировании различными уропатогенами (рис. 3В). Так, во всех группах при инокуляции тестового титра 3 lgКОЕ/мл значительный активный воспалительный процесс в тканях Пр был зафиксирован уже с 1-х сут. наблюдения. Пиковые изменения в экспериментальных группах не были тождественны: в Г1 (E. coli) максимальная выраженность патологических трансформаций определена на 7-е сут., в Г2 (S. haemolyticus) — на 3-и сут. и в Г3 (P. niger) — на 1-е сут. К 14-м сут. наблюдения во всех группах отмечена тенденция к разрешению островоспалительных изменений, которые номинально выражались в снижении до минимального уровня активности (относительно 1-х сут. наблюдения) в Г2 (S. haemolyticus) и Г3 (P. niger), и эпиминимального — в Г1 (E. coli) и появлению участков пролиферативной трансформации воспаления (формирование фокусов разрастания рыхлой волокнистой соединительной ткани). Сопоставление графических тенденций, отражающих динамические вариации медианных величин обсеменённости и номинальных показателей гистологических изменений (рис. 3А, 3В) на различных сроках наблюдения, определило наличие полной синхронизации в нарастании / снижении обоих трендов только в Г1 (E. coli).

После инокуляции тестового титра 2 lgКОЕ/мл на 7-е сут. наблюдения в номинальных величинах (рис. 6) выраженность воспалительных изменений была наиболее значима (10 б.) в Г2 (S. haemolyticus) и минимальна (4 б.) — в Г3 (P. niger), несмотря на тот факт, что разница в показателях обсеменённости на данном сроке между данными случаями была не значима для тестируемых уропатогенов (табл. 2).

Обсуждение

В результате экспериментальной серии исследований нам удалось доказать обсеменённость простаты ЛЖ при инфицировании тестовыми титрами 2 и 3 lgКОЕ/мл различных уропатогенов, позволяющую провести валидную оценку микробной нагрузки и гистологических изменений в тканях простаты. При сопоставительном анализе результатов установлено следующее:

1. При инфицировании 3 lgКОЕ/мл во всех случаях выявлено повышение обсеменённости по отношению к стартовому инокулирующему титру (кроме случая P. niger на 14-е сут. наблюдения). Также во всех случаях определено наличие островоспалительных изменений в тканях Пр, которые имели тенденцию к разрешению на 14-е сут. наблюдения. Наиболее выраженные и сопоставимые по тяжести изменения были зафиксированы в Г1 (E. coli) и Г2 (S. haemolyticus), соответствовавшие и более высоким совокупным медианным показателям обсеменённости в данных группах в течение всего периода наблюдения, по отношению к Г3 ( niger), где выраженность изменений наряду с медианной микробной нагрузкой были отмечены на более низком уровне. Графические тренды, отражающие изменения посуточных медианных показателей обсеменённости и выраженности воспалительных трансформаций тканей Пр, показали взаимозависимость только в Г1 (E. coli), но следует отметить, что в Г3 (P. niger) рассинхронизация трендов отмечена только на 7-е сут.: номинальная оценка выраженности патологических изменений отражает снижение воспаления, но показатели микробной нагрузки остаются на стационарном уровне по отношению к 3-м сут. В Г2 (S. haemolyticus) синхронизация обоих тенденций отмечена с 1-х по 7-е сут., однако выраженность воспалительных изменений продолжает снижаться к 14-м сут. в противовес увеличению микробной нагрузки на данном сроке по отношению к 7-м сут. В схожем исследовании при оценке симультанности изменений показателей микробной нагрузки и воспалительных изменений в тканях Пр при инокуляции E. coli возрастающим титром 3, 5, 7 lgКОЕ/мл была установлена схожая тенденция. В случаях инфицирования 5 и 7 lgКОЕ/мл обсеменённость не соответствовала тяжести патоморфологических трансформаций в тканях, при этом наиболее значимое воспаление было отмечено при инокуляции 5 lgКОЕ/мл при промежуточных показателях обсеменённости. В группах, инфицированных 3 и 7 lgКОЕ/мл, воспалительные изменения были соответственны, несмотря на двухкратное преобладание медианной микробной нагрузки Пр при инфицировании титром 3 lgКОЕ/мл [12]. Cледует подчеркнуть, что пиковые медианные показатели обсеменённости Пр в каждой из групп соответствовали наиболее значимым воспалительным изменениям: в Г1 (E. coli) — на 7-е сут., Г2 (S. haemolyticus) — на 3-и сут., и Г3 (P. niger) — на 1-е сут. Вместе с тем в вышеупомянутом исследовании в группах инокуляции 5 и 7 lgКОЕ/мл E. coli максимальная выраженность воспаления не соответствовала максимальным показателям микробной нагрузки, более того, в группе 5 lgКОЕ/мл E. coli наиболее высокие номинальные показатели морфометрии парадоксально соответствовали минимальной в данной группе величине обсеменённости.

2. При инфицировании 2 lgКОЕ/мл во всех тестируемых группах на 7-е сут. наблюдения определено накопление бактериальной массы в ткани Пр с наиболее значимыми показателями в Г2 (S. haemolyticus) и наименее — в Г3 ( niger). Также, во всех группах зафиксирован определённый подъём медианных показателей обсеменённости ткани, наиболее существенный — в Г2 (S. haemolyticus), по отношению к тестовой инфицирующей концентрации. Тем не менее, прослежены определённая тенденция и патологическая трансформация тканей, которые также оказались более интенсивными в Г2 (S. haemolyticus) по отношению к Г1 (E. coli). Это выражалось в наличии умеренной гиперсекреторной активности гландулярного эпителия желёз Пр и полнокровия сосудов микроциркуляторного русла, а также отёком стромы и лимфоцитарной инфильтрацией. В свою очередь, в Г3 (P. niger), кроме умеренного отёка стромы, не выявлено значимых изменений, а с учётом незначительности клеточной инфильтрации нет оснований характеризовать её, как воспалительную. Сопоставление с данными морфометрии, установленными после инокуляции титра 3 lgКОЕ/мл на 7-е сут. наблюдения, выявило значительное преобладание воспалительных изменений в случаях инфицирования данным тестовым титром по отношению к инфицированию титром 2 lgКОЕ/мл, особенно выраженное в Г1 (E. coli), где разница между номинальными значениями была наиболее существенна (19 б. для 3 lgКОЕ/мл vs 7 б. для 2 lgКОЕ/мл). Таким образом, патоморфологические изменения, зафиксированные в группах, оказались не сопоставимы с тяжестью патологических трансформаций, определённых при инфицировании более высоким титром уропатогенов, несмотря на преобладание медианных показателей микробной нагрузки (хотя и недостоверное) на 7-е сут. в Г2 (S. haemolyticus) и Г3 (P. niger) в случаях инфицирования титром 2 lgКОЕ/мл по отношению к титру 3 lgКОЕ/мл. Следует отметить, что в исследовании по экспериментальному моделированию острого обструктивного пиелонефрита как каузативный уропатоген E. coli, так и дебатанты из кластеров КоНС (S. haemolyticus) и анаэробов (Eubacterium spp.) в субпатогенном титре 2 lgКОЕ/мл вызвали значительные инфильтрационно-некротические воспалительные изменения в почечной паренхиме и лоханке уже с 1-х сут., достигающие максимальной степени выраженности на 5-е сут. наблюдения [7]. Вероятно, данная тяжесть воспаления может быть ассоциирована с наличием полной обструкции, обусловливающей значительное увеличение внутрилоханочного давления и, как следствие, формирование рефлюкса инфицированной мочи (в которой происходит активное накопление патогена и соответствующее увеличение поражающей дозы) в ткани почки. В текущих наблюдениях схожих тотальных обструктивных изменений в простате, вызывающих острую задержку мочеиспускания, не зафиксировано, хотя при аутопсиях у ЛЖ были определены признаки хронической неполной ретенции мочи.

Непосредственно при оценке степени выраженности патоморфологических изменений обращает на себя внимание несколько особенностей развития воспалительного процесса. В Г2 (S. haemolyticus) и Г3 (P. niger) при инфицировании 3 lgКОЕ/мл на ранних сроках наблюдения (1-е и 3-и сут.) выявлена значительная эозинофильная инфильтрация, которая также была отмечена в Г1 (E. coli), но в значительно меньшей степени. Эозинофилы за счёт продукции цитотоксических белков являются мощными индукторами функциональных нарушений в зоне воспаления, а также способствуют хемотаксису Т-клеточного звена, что способствует формированию лимфоцитарно-макрофагальных крупных скоплений, прилежащих к альвеолярным структурам. В целом, данные изменения можно расценивать как визуальные проявления реакции гиперчувствительности (types II/IV) [13]. Наряду с этим в Г3 (P. niger) уже на 7-е сут. отмечено формирование фокусов разрастания рыхлой волокнистой соединительной ткани, свидетельствующих о конверсии активного воспалительного процесса в стадию разрешения. Данный характер изменений также может быть обусловлен гиперэозинофильной клеточной реакцией, так как некоторыми исследованиями подтверждено, что клеточные и стромальные клетки при их повреждении выделяют стимулирующие факторы, которые активируют продукцию эозинофилами трансформирующего фактора роста бета (TGF-b), фактора роста фибробластов (FGF), эпидермального фактора роста (EGF), сосудисто-эндотелиального фактора роста (VEGF) и других факторов, способствующих регенерации тканей [14-16]. Следует отметить, что группа японских исследователей выявила аналогичную эозинофильноклеточную инфильтрацию в биоптатах тканей после трансуретральной резекции Пр у пациента, страдающего эозинофильным гранулематозом с полиангиитом (EGPA) [17]. В свою очередь, значительно меньшее формирование фокусов некроза и очагов деструкции в Г2 (S. haemolyticus) и Г3 (P. niger) может быть обусловлено отсутствием воздействия мощных повреждающих факторов E. coli на ткани Пр, так и с меньшим эффектом «collateral damage» в связи с редуцированной нейтрофильной реакцией [18]. Во всех тестируемых группах на 1-е и 3-и сут. зафиксировано развитие значительного интерстициального отёка, связанного также с выраженными реактивными изменениями микрососудистого русла и увеличением проницаемости сосудов в воспалительных очагах, который был максимально выражен на 1-е сут. в Г3 (P. niger). Наряду с данными патологическими процессами в тканях можно выделить формирование в протоках и просветах гландулярного аппарата Пр белковых масс и амилоидных телец, верификация которых косвенно может свидетельствовать как о степени выраженности и быстроте нарастания интерстициального отёка в окружающих тканях, так и об общем уровне поражения различных тканевых анатомических структур, в совокупности приводящих к выраженной конгестии и нарушениями эвакуации содержимого простатических желёз с 1-х и 3-х сут. в Г2 (S. haemolyticus) и Г3 (P. niger).

Ограничения исследования. К ограничениям данного исследования можно отнести малый объём наблюдений в случае инфицирования 2 lgКОЕ/мл тестируемыми уропатогенами и отсутствие разработанной методики выполнения прижизненных биопсий ЛЖ, позволяющих оценивать динамику изменения обсеменённости и выраженности воспалительных изменений в тканях Пр у каждой особи, не прибегая к их эвтаназии.

Выводы

Синтезируя вышепредставленные данные можно выделить несколько следующих ключевых моментов:

1. E. coli, S. haemolyticus и P. niger в низком титре 10³ КОЕ/мл вызывают развитие острого воспаления в простате с первых суток наблюдения. Выраженность патоморфологических изменений наиболее выражена и сопоставима при инфицировании E. coli и S. haemolyticus. Вместе с тем P. niger реализует максимальный альтерирующий потенциал с первых суток наблюдения, а E. coli, напротив, максимум изменений демонстрирует с 7-х сут. наблюдения. Оценка динамики показателей обсеменённости и тяжести воспалительных изменений в тканях простаты выявила наличие полной синхронной взаимосвязи между ними на исследуемых сроках наблюдения только в случае инокуляции E. coli, а в случае инфицирования P. niger, S. haemolyticus — относительной, с рассинхронизацией на 7-е и 14-е сут. наблюдения, соответственно. Следует отдельно отметить, что воспалительный процесс имеет определенные различия при инфицировании различными уропатогенами. Несмотря на схожую тяжесть воспаления, индуцируемого E. coli и S. haemolyticus, характер и особенности течения воспалительного процесса является сопоставимыми у S. haemolyticus и niger.
2. Несмотря на относительное преобладание микробной нагрузки тканей простаты S. haemolyticus и E. coli над P. niger после инфицирования субпатогенного титра 10² КОЕ/мл, хотя и недостоверное, зафиксированы различия в патогенном потенциале данного титра для тестируемых микроорганизмов. S. haemolyticus и E. coli на 7-е сут. наблюдения индуцируют слабовыраженное диффузное воспаление в простате, тем не менее относительно более интенсивное в случае инокуляции S. haemolyticus. В свою очередь, P. niger вызывает фокусные альтеративные изменения, которые затруднительно интерпретировать как островоспалительные на данном сроке наблюдения.
3. Сравнение тяжести изменений, выявленных на 7-е сут. наблюдения после инокуляции титрами 10² и 10³ КОЕ/мл, показало, что инфицирующий титр 10² КОЕ/мл является несопоставимым по патогенному потенциалу с 10³ КОЕ/мл и неспособным индуцировать формирование тяжёлых патологических трансформаций тканей простаты независимо от вида инфицирующего агента, несмотря на значительное накопление бактериальной массы к данному сроку наблюдения.